Я ничто

Я помню его телефонный звонок — это два. Тогда он бросил меня. Тогда я мечтала превратиться в ничто. Чтобы кто-нибудь просто стер меня из жизни ластиком, будто я вовсе никогда не жила. Вычеркнуть себя из жизни мечтала я, так же, как это сделал он, легко, играючи, беззаботно. Мне было больно. Очень больно. Каково это проснуться на следующее утро и понять, что он уже не принадлежит никому?

В душе моей после его слов развалины, будто та планета, которая сокрыта внутри меня, просто разлетелась в клочья. Он заранее заложил бомбу в самый центр моего мира, а потом просто нажал на детонатор. И что тогда осталось от космоса, которым Андрей стал для меня? Он померк в звёздах и превратился в звёздную пыль не выдержав сияния ночных светил. Наверное, я сама себе все придумала то, чего никогда не было. Любовь к парню существовала лишь в моем воображении, а Андрей тут же шел по пятам преследовал и потихоньку, чтобы я не замечала, переписывал нашу историю. Безжалостно разрушал.

Лучше бы мне и вовсе не знать его, слишком дорого пришлось расплачиваться за свою ошибку. Как это мерзко платить за то, что ты просто хочешь быть нужной. Мерзко от того, что в погоне за чем-то, что не могла даже осознать, я спотыкалась, ударяясь об асфальт, но вставала и снова шла медленно, шаг за шагом набирая темп. Догоняла, но меня в очередной раз бросали на мокрый асфальт, в грязь, туда, где мне самое место. Вот только, глупая, я никак не могла взять в толк, что бежать нужно в обратном направлении. Ведь там, впереди, нет ничего хорошего, но свернуть и протоптать новую дорогу, сил не было. Как и храбрости.

Вдруг там я не получу даже того, что даёт мне сейчас жизнь подкидывая иногда вот таких, как Андрей, засранцев, которые наигравшись бежали от меня бросая по телефону? Ему ведь даже не хватило храбрости посмотреть мне в глаза и произнести прощальные слова. Или я попросту недостойна этого? Похоже, я слишком многое о себе возомнила, раз надеялась воспарить выше облаков в космос, которым он стал для меня. Впрочем, дотянуться до звёзд так же нереально, как быть с ним.

***

— Я солнце, а ты луна, — сказала я, глядя, как солнце неукоснительно следует к горизонту, а луна уже восходит вверх, чтобы занять своё место на черном полотне ночного неба. Мы стояли на балконе в одних кофтах, но было жарко от того насколько близко мы друг к другу. — Я сияю для тебя днём, чтобы ты не заплутал, во тьме и всегда знал путь ко мне.

— А я?

— Ты освещаешь мой путь. Ведь когда я ухожу за горизонт, мягкий свет луны помогает мне найти обратную дорогу домой. К тебе.

— Моя, птица, романтик? — промурлыкал он мне на ушко. — Мне нравятся твои мысли. Это жутко сексуально быть твоей луной и следовать за солнцем, которое обжигает каждого, кто к нему прикоснется, только не меня.

— Тебя никогда, если не станешь проказничать.

Посмеиваясь, Андрей скользнул губами по моей щеке, что-то тихо шепча.

— Пойдем, а то замёрзнешь.

Он потянул меня в комнату. Толкнул и я упала на кровать, а в голове пронеслось столько мыслей, что стало одновременно страшно и дико любопытно. Неужели сегодня мы пересечем черту и я, наконец, смогу понять, что это такое любить друг друга не только душой, но и телом?

— Почему ты не позволяешь прикасаться к себе? — вдруг раздался голос Андрея над моим ухом, когда его рука хотела пробраться под кофту, но я пресекла это движение.

В тишине комнаты слышалось только наше быстрое дыхание. Каждый пытался восстановить кислородный баланс, ведь после подобных поцелуев воздух, будто выкачали из лёгких и наполнили чем-то таким, от чего дух захватывало.

— Ты не сможешь принять правду, — прошептала испуганно. Ведь речь шла именно о том, чего я так сильно боялась. — Я урод.

В ответ услышала его фырканье. Ну да не поверил, но, не показать своё истинное изуродованное все в шрамах тело, означало оттолкнуть его. Я была уверенна, Андрей не сможет принять меня настоящую. Притворство все, что осталось у меня. Скрытность тайны тишина и молчание мои главные правила, которые я никогда не нарушала и не знала смогу ли нарушить сейчас. Ведь это две стороны одной медали: покажи я истину, Андрей сбежит, но если промолчу, он тоже может уйти.

— О чем ты вообще говоришь? — не выдержав молчания, спросил он и тут, только сейчас я почувствовала холодок.

Будто мое нежелание говорить правду, показать то, о чем он просит, разделило нас. Я ощутила отчуждение, даже обиду, сквозившую в его голосе, которою он пытался скрыть, но не получилось. Значит, я права, в любом случае он примет решение о нашем разрыве.

— Я пойду, — поднявшись с кровати, сообщил Андрей. Он не смотрел на меня и, развернувшись, направился к двери.

А я настолько была зависима от него, что просто не могла позволить уйти. У меня сложилось такое ощущение, что он прощается. Говорит: «Пока, мы больше никогда не увидимся». А я не хотела, не могла, потерять, того кто подарил мне чувство нужности. Принадлежности и уюта.

Вскочив с кровати, чтобы не дать себе времени передумать, схватила его за руку, крепко сжала и потащила в зал. Свет не включила намеренно, прошла в центр комнаты и замерла на мгновение.

— Оль…

— Шшш… — прошептала и, выдохнув, повела его руку по своему телу.

— Я ведь ничего не вижу, это нечестно и не считается, — пробормотал Андрей.

— Просто потрогай. Почувствуешь все, а потом я включу свет, если захочешь и ты увидишь все как есть.

Он не ответил, и я приняла молчание за согласие, потому медленно позволила его руке проскользнуть под тонкую ткань кофты.

Грубая кожа на груди уже никогда не станет гладкой и привлекательной. Красивое белье, купальники раздельные, короткие топы, это все не для меня, ведь тогда каждый увидит шершавые рубцы грязновато-коричневого цвета. Отвратительно. И ещё более отвратительно, что люди все равно смотрели и жалели, или пугались, или отводили глаза. Что угодно, только не восхищались. Да, как и можно, когда видишь подобное уродство?